Категорическими и последовательными противниками реформирования Закона о СМИ были его авторы – Юрий Батурин, Владимир Энтин и автор этих строк. Не исключено, что в нашем отношении к закону было и остается нечто родительское. Но главный недостаток всех предлагавшихся реформ мы видели в том, что они могли лишь ухудшить закон, сломать его логику и эстетику, разрушить с таким трудом отлаженные механизмы правового регулирования, уничтожить тот тонкий и деликатный баланс интересов, который, как нам казалось, обеспечивал закон внутри сферы СМИ, в отношениях между учредителями, редакциями, журналистами, чиновниками, гражданами и т.д. Мы утверждали: испортить закон легко - было бы желание и властные полномочия; усовершенствовать - трудно; обратить вспять - возможно лишь в общем контексте поворота "все вдруг" от демократии к диктатуре.

То “золотое сечение”, которое, как нам представлялось, удалось получить в результате развития основных идей закона СССР “О печати и других средствах массовой информации” от 12 июня 1990 года в российском законе “О средствах массовой информации” от 27 декабря 1991 года, на протяжении последнего десятилетия служило опорой не только и даже не столько существования СМИ, сколько демократического развития нашей страны в целом. Первый закон ликвидировал цензуру, разрушил “крепостное право” партийно-государственной монополии на СМИ, отдал многие газеты и журналы в руки их журналистских коллективов. Второй закрепил достигнутое, гарантировал права и обязанности журналистов, создал механизм обеспечения редакционной самостоятельности.

Мы, авторы Закона о СМИ, никогда не считали наше произведение “священной коровой”. Как и любой правовой акт, он нуждается в совершенствовании, но оно не может быть самоцелью. Зачем ломать то, что хорошо работает? Чтобы выдавать потом действительное за желаемое? Реформа любого закона должна созреть - вместе с формированием судебной и административной практики, углублением экономических реформ, укоренением механизмов саморегуляции через структуры гражданского общества.

Однако по мере того как созревали условия для реформы Закона о СМИ текст законопроекта все меньше походил на документ либерального реализма, а все больше – на знаменитый щедринский прожект “о введении единомыслия в России”. И 14 января 1998 года Государственная Дума приняла его в первом чтении под названием “О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации “О средствах массовой информации”. Если инициатор реформы руководствовался благородным стремлением избавить механизм свободы печати от “лишних деталей” вроде института учредителя, ввести институт собственника средства массовой информации, побороть сложившиеся монополии в печатной и электронной прессе, то текст законопроекта высвечивал совершенно иную сверхзадачу: создать нормативную базу для передела собственности в сфере массовой информации.

Извинимся за столь длинную цитату, но отметим, что она позволяет нам не вступать самим в полемику с разработчиками официальных версий законопроекта. Куда важнее объяснить, в чем суть предлагаемой нами новой редакции Закона о СМИ.

Конечно, потенциал Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" от 27 декабря 1991 года далеко не исчерпан. В то же время необходимость его обновления становится очевидна, если иметь в виду перечисленные ниже цели.

Во-первых, есть настоятельная потребность привести Закон о СМИ в соответствие с Конституцией Российской Федерации, принятой двумя годами позднее (прежде всего, со статьями 23, 24, 29), а также с новым Гражданским кодексом Российской Федерации (со статьями 48 – 65, 138 – 139, 150 – 152, 1099 - 1101 и т.д.). Тем самым можно будет не только устранить имеющиеся коллизии – прежде всего терминологического характера, - но и выправить правоприменительную практику, блуждающую сегодня меж трех сосен – закона о СМИ, Гражданского кодекса и, например, закона о лицензировании отдельных видов деятельности.

Во-вторых, необходимо устранить те внутренние противоречия, неточности и пробелы в Законе о СМИ, что выявились в практике правоприменения. Одним из таких пробелов, конечно, является регулирование вопросов распространения СМИ в цифровых телекоммуникационных сетях. С момента принятия Закона о СМИ Россия успела пристраститься к глобальному информационному обществу. Интернет, расплывчатый абрис которого был заблаговременно описан в статье 24 Закона о СМИ, стал повседневной реальностью. Появился новый вид средств массовой информации – сетевые СМИ. И чем дольше они будут пребывать в зоне правовой неопределенности, тем хуже для них, для общества, для всех. Разумеется, никакая реформа Закона о СМИ не сможет заменить создание самостоятельного закона о деятельности в телекоммуникационных сетях. Но когда он еще появится?

Все это позволяет сделать вывод: реформа закона о СМИ необходима и возможна.

Какой же она должна быть? Ответ прост: адекватной своим целям. "Средства должны соответствовать целям, - замечал Александр Гамильтон; - лица, от которых ожидают достижения любой цели, должны обладать средствами для ее достижения".

Первая цель из перечисленных выше - приведение Закона о СМИ в соответствие с Конституцией РФ и Гражданским кодексом - достигается следующим образом.

Вот из таких логико-юридических рассуждений рождается понятие собственности на средство массовой информации, сформулированное в статье 17 нашего проекта: "Право собственности на средство массовой информации включает исключительное право на выпуск данного средства массовой информации под тем названием и в той форме, которые указаны в свидетельстве о его регистрации, исключительное право на использование средства массовой информации как результата интеллектуальной деятельности, а также права на продукцию данного средства массовой информации и на информационные ресурсы, созданные в процессе его выпуска".

Во-вторых, радикально пересматривается весь тезаурус Закона о СМИ, сконцентрированный прежде всего в статье 2 "Средства массовой информации. Основные понятия". Совершенно иначе в проекте определяются такие базовые понятия как "средства массовой информации", "редакция", "учредитель", "издатель" и т.д. Это особенно важно в контексте появления фигуры собственника СМИ.

Если сохранить существующее сегодня в Законе о СМИ определение понятия "средство массовой информации" (а в официальных проектах оно остается неизменным), то неминуемо возникает путаница почище той, с которой столкнулась Алиса в зазеркалье. Ведь под средством массовой информации закон понимает “форму периодического распространения массовой информации”. Получается неизвестный юридической науке институт “собственника формы”, сильно напоминающий историю с улыбкой чеширского кота, когда форма есть, а субстанции нет.

В-третьих, приводится в соответствие с конституционными положениями формула свободы массовой информации. Теперь она увязывает свободу массовой информации со свободой мысли и слова, идеологическим и политическим многообразием, свободой экономической деятельности, многообразием форм собственности и т.д.

В-четвертых, правовой механизм учреждения СМИ и организаций, осуществляющих их выпуск, изменен таким образом, чтобы соответствовать требованиям ГК РФ и сложившейся практике.

В-пятых, существующие в действующем Законе о СМИ правовые механизмы, призванные обеспечить защиту чести, достоинства и деловой репутации граждан, а также деловой репутации организаций, приведены в строгое соответствие с нормами Гражданского кодекса.

Что же касается новой главы "Государственные и муниципальные средства массовой информации", то она представляется особенно важной ввиду явного намерения властей возложить на эту категорию СМИ серьезные задачи. Вот почему необходимо ясно охарактеризовать социальные функции государственных СМИ, формализовать каналы влияния государственных органов, должностных лиц и общественности на их деятельность, создать гарантии как редакционной независимости, так и ответственности перед обществом. В проекте предусмотрено, что государственные и муниципальные СМИ должны обеспечивать непредвзятое освещение фактов и событий в информационных программах, а также содействовать свободному обмену и формированию мнений.

Третья цель - включение в закон норм, позволяющих оздоровить экономику СМИ, - достигается, насколько это возможно, с помощью введения новой главы "Экономическая поддержка средств массовой информации". Те несколько статей, что объединены здесь, не претендуют, конечно, на то, чтобы заменить собой Федеральный закон "О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации" от 1 декабря 1995 года. Их задача - сформулировать принципы и пределы экономической поддержки, предотвратить использование механизмов государственного покровительства для подкупа СМИ, наметить очертания правовых механизмов регулирования рынка средств массовой информации.

Принципиальное значение имеют здесь нормы, призванные регулировать рекламный рынок. Они тем более важны, что именно реклама является источником средств к существованию для подавляющего большинства негосударственных СМИ. Чтобы выровнять возможности разных категорий СМИ в проекте предлагается сократить предельную долю рекламы для государственных газет, журналов и телерадиокомпаний. Одновременно вводится институт независимого аудита СМИ, позволяющий сделать прозрачным и обоснованным механизм "дележа рекламного пирога". Появление в Законе о СМИ этих и ряда других связанных с ними норм будет означать действительный закат медиа-олигархии.

Конечно, рекомендации Совета Европы, касающиеся плюрализма, прозрачности и ограничения концентрации СМИ, не могут быть в полном объеме реализованы на узком пространстве Закона о СМИ. Однако уже здесь можно зафиксировать основные принципы, наметить очертания будущих механизмов правового регулирования, заложить своего рода "фундаменты", на которых в будущем можно будет возводить стройные здания узкоспециализированных законов - о предотвращении монополизации рынка СМИ, об обеспечении прозрачности и т.д.

Получили отражение в нашем проекте и рекомендации Совета Европы, касающиеся задач и функций общественных информационных служб, условий труда журналистов в ситуациях конфликта и напряженности, защиты источника конфиденциальной информации. Есть здесь и нормы, позволяющие подготовить российское законодательство о СМИ к присоединению к европейской Конвенции о трансграничном вещании. Это тем более важно, что программы многих российских телекомпаний можно принимать в странах ближнего и дальнего зарубежья. А значит есть основания для налаживания цивилизованного и взаимовыгодного сотрудничества с этими странами в такой деликатной сфере как массовая информация. Нужно лишь адаптировать российское законодательство к общеевропейским стандартам. Ведь без России Европа неполная. Как и Россия без Европы.

Реализация всех этих предложений требует осторожности и системности. Согласно открытому нами "закону сопротивления законодательного материала", стоит только опрометчиво включить в текст нормативного акта несколько лишних слов, как они тут же вступают в противоречие с самыми разными его нормами, начинают с ними конфликтовать, взаимно перекрывая возможности применения на практике. Вот почему так важно обеспечить должное качество “имплантируемого” нормативного материала. Перефразируя Чехова, можно сказать, что в законе все должно быть прекрасно - и концепция, и процедура, и законодательная техника...

Закон-уродец не может рассчитывать на реализацию, даже если за его неисполнение будет предусмотрено суровое наказание. Почему? Прежде всего потому, что конструирование законодательного текста подчиняется жестким правилам, игнорируя которые, можно создать лишь “законоид”, который внешне будет походить на полноценный нормативный акт, но, будучи лишен механизмов реализации, противоречащий Конституции, другим законам, самому себе, а иногда элементарной логике и правилам русского языка, он сможет лишь пополнить число недействующих нормативных актов.

Итак, подведем итог.

Первое. Реформа Закона о СМИ необходима, поскольку она неизбежна.

Второе. Реформа Закона о СМИ возможна, поскольку правовые механизмы для нее уже разработаны, в том числе на международном уровне, а некоторые даже апробированы.

Третье. Реформа Закона о СМИ будет тем более успешной, чем более системный характер она будет иметь и чем более будет проявлено осмотрительности и деликатности при ее выработке и претворении в жизнь.

Лучше не скажешь.